четверг, 31 октября 2013 г.

Блогеры: Автор дизайна олимпийских купюр взял фото из урока по Photoshop

 Взгляд

Блогеры обнаружили в интернете фотографию сноубордиста, которая могла использоваться при создании 100-рублевой олимпийской купюры, нарисованной студентом Санкт-Петербургской Академии художеств им. Репина Павлом Бушуевым.

Блогеры обратили внимание, что фотография с таким же сноубордистом, как и на купюре, размещена на некоторых сайтах с бесплатными изображениями. В частности, ее оригинал можно найти в бесплатном хранилище фото StockExchange, где фотография датирована 2005 годом, сообщает TJournal.

«Несмотря на то, что в прыжке все сноубордисты более-менее похожи друг на друга, в дизайне Бушуева заметно использование стоковой фотографии. Об этом говорит не только идентичная поза спортсмена, но и детали его одежды: застежка перчатки, расположение карманов, складки на рукаве куртки и на штанах», - сказано в сообщении.

«Некоторые блогеры замечают, что Бушуев не просто обвел картинку, а переработал ее, изменив и стилизовав некоторые детали. Тем не менее, при наложении изображения купюры с сайта Центробанка расхождений практически не наблюдается», - отмечает TJournal.

Внимание привлекает и тот факт, что указанная фотография используется в уроке по Photoshop, опубликованном на российском сайте «Мегаобзор« 18 января 2011 года.«Дата выхода материала и его заголовок («Сноубордист в прыжке, создание интересного постера, плаката в уроке фотошопа»), возможно, объясняют, каким именно образом Бушуев нашел исходную фотографию», - говорится в сообщении.

Также фотографию использовали в рекламе смартфонов RugGear.

В марте 2013 года, когда Центробанк впервые показал дизайн купюр, Бушуев раздавал интервью, заявляя, что хотел создать «что-то новое, современное и молодёжное», напоминают на сайте.

Напомним, ЦБ России в среду, 30 октября, выпустил в обращение 20 млн экземпляров банкнот номиналом 100 рублей, посвященных предстоящим зимним Олимпийским и Паралимпийским играм в Сочи.

Олимпийская сторублевка вляпалась в скандал
Блогеры выяснили, что дизайн сторублевой купюры, выпущенной к Олимпиаде 2014 в Сочи, является неоригинальным. Рисунок-победитель, который представил на конкурс студент петербургской Академии художеств Павел Бушуев, нашелся в бесплатной фотобазе от 2005 года. Исходная фотография обнаружилась и в учебнике по фотошопу 2011 года, как раз когда проводился конкурс.
Не везет Олимпиаде 2014 в Сочи: факелы то тухнут, то взрываются, о коррупции при строительстве олимпийских объектов не говорят только центральные каналы, фотографии не готовых спортивных комплексов не выходят из интернета.
И вот новый скандал: на этот раз с распиаренным выпуском специальной олимпийской сторублевки.
Ранее сообщалось, что ровно за сто дней до Олимпиады в Сочи 31 октября 2013 года Центробанк выпустил тиражом 20 миллионов олимпийскую 100-рублевую купюру, выполненную по оригинальному рисунку в синих тонах.
Сообщали, что к началу Олимпиады в Сочи новая купюра должна уже поступить во все российские регионы, а банкоматам "разъяснят", как ее выдавать и принимать.
СМИ с удовольствием писали, что выпуск олимпийской купюры происходит впервые, ранее появлялись только монеты и медали. Кроме того впервые рисунок на купюре не горизонтальный, а вертикальный.
Автором дизайна олимпийской сторублевки стал по итогам конкурса простой петербургский студент Павел Бушуев – будущий художник из Санкт-Петербургской Академии художеств имени Репина.
Купюра поступила в свободный оборот 31 октября, а уже 1 ноября разразился скандал.
Оказалось, что фото сноубордиста, которого автор дизайна разместил на олимпийской сторублевке, взято с сайта уроков фотошопа, также она имеется в бесплатном фотостоке.
В марте 2013 года, когда Центробанк впервые продемонстрировал дизайн купюр, Бушуев заявил в интервью, что хотел создать "что-то новое, современное и молодёжное", раскопал портал Tjournal.ru.
"Я рассматривал разные варианты — фигурист, конькобежец, биатлонист. Я смотрел марки и купюры, которые выпускались в разных странах к Олимпийским играм. Сноубордиста нигде не было. Это, собственно, и неудивительно: сноуборд — относительно молодой вид спорта", - заявил победитель.
Однако, когда фото купюры опубликовали в СМИ, блогеры заметили, что фотография этого же сноубордиста есть на сайтах с бесплатными изображениями. В частности, фото можно найти в бесплатном StockExchange, изображение датировано 2005 годом, пишет издание.

"Несмотря на то, что в прыжке все сноубордисты более-менее похожи друг на друга, в дизайне Бушуева заметно использование стоковой фотографии. Об этом говорит не только идентичная поза спортсмена, но и детали его одежды: застёжка перчатки, расположение карманов, складки на рукаве куртки и на штанах", - отметил автор расследования.
Кроме того, эта же самая фотография используется в уроке по Фотошопу, опубликованном на российском портале "Мегаобзор". Сам конкурс на создание олимпийской купюры проходил в начале 2011 года, а материал урока Фотошопа датирован 18.01.2011. Урок называется: "Сноубордист в прыжке, создание интересного постера, плаката в уроке фотошопа", что, по мнению блогеров, объясняет, как Бушуев мог найти источник своего вдохновения.
Кроме того, эту же фотографию уже использовали в рекламе смартфонов RugGear.
За создание дизайна Бушуеву заплатили 30 тысяч рублей, но ни самой купюры, ни приглашения на Олимпиаду в Сочи он так и не получил.
В настоящее время никто не может найти автора дизайна олимпийской сторублевки. Тем временем появилась информация, что в позоре, возможно, виноват не студент, а те работники Гознака, которые доводили его идею до ума. Вот первоначальный дизайн, который представил Павел.
На видео: сюжет ТНТ.

Псевдоинвестиции. Часть вторая

 Владислав Жуковский
НЕ РАБОТАЮТ НА РАЗВИТИЕ

Если верить заверениям российских высокопоставленных чиновников, а также международным финансовым организациям, продвигающим интересы крупного транснационального капитала и международных банков, иностранные инвестиции должны способствовать преодолению критической зависимости российской экономики от экспорта невосполнимого минерального сырья (пресловутого «сырьевого проклятия»), отраслевой диверсификации экономики и бурному подъёму инвестиционной и производственной активности в несырьевом комплексе. В настоящий момент 67% федерального бюджета, 72% корпоративных прибылей, 75% капитальных вложений и 92% экспорта обеспечивают добыча полезных ископаемых, металлургия, нефтепереработка, лесная промышленность, производство удобрений и связанные с ними едиными производственно-технологическими цепочками создания добавленной стоимости смежные и поддерживающие отрасли низких переделов.

Однако на деле всё наоборот — иностранные инвесторы с точки зрения целеполагания и расстановки приоритетов практически ничем не отличаются от российских инвесторов. В точном соответствии с принципами капитализма они склонны вкладывать свой капитал в те отрасли, которые могут гарантировать получение высоких и сверхвысоких доходов в максимально сжатые сроки и при наименьших рисках. В данную категорию попадают как раз перечисленные выше отрасли, а также разного рода спекулятивные операции на финансовых рынках и торгово-посреднические операции.

Именно об этом и говорят официальные данные Росстата, согласно которым по состоянию на конец июня 2013 года из накопленных $ 370,6 млрд иностранных инвестиций 17,1% ($63,3 млрд) приходились на добычу сырья, 17,1% (63,3 млрд) — на оптово-розничную торговлю, 8,6% (31,8 млрд) — на транспорт и связь, а 9,6% (35,4 млрд) — на посреднические операции на рынке недвижимости.

Да, с формальной точки зрения на долю обрабатывающих производств пришлось свыше 40% суммарного накопленного в российской экономике иностранного капитала. Однако не стоит обольщаться. Во-первых, к обрабатывающей промышленности относятся и производства низких переделов, не связанные с производством готовой продукции потребительского или инвестиционного назначения, а также производством продукции с высокой добавленной стоимостью. В данном случае речь идёт о металлургическом производстве, нефтепереработке, производстве удобрений, лесной промышленности и т.д. В силу того, что хотя эти отрасли промышленности с точки зрения статистического учёта и методологии не относятся к добыче сырья, тем не менее по своей сути они относятся к производствам низких переделов, обладающих низким мультипликатором добавленной стоимости (на единицу сырья создаётся мало добавленной стоимости). Все они обеспечивают своим инвесторам получение сверхприбылей за счёт эксплуатации всё той же природно-сырьевой ренты, на которой, по сути дела, и держится вся российская деиндустриализированная экономика полуторных переделов.

А во-вторых, и это не менее важно, именно в обрабатывающей промышленности, занятой в сфере реального материального производства благ и задыхающейся от перманентного дефицита доступных кредитных ресурсов, наиболее остро стоит вопрос о доступе на международные рынки капитала. Действуя в условиях крайне острой и при этом постоянно обостряющейся конкурентной борьбы (в особенности после присоединения России к ВТО в совершенно неподготовленном виде и на кабальных условиях), отечественные промышленные предприятия просто вынуждены привлекать внешнее финансирование либо через эмиссию корпоративных облигаций, либо через банковское кредитование. И в том и в другом случае все эти операции фиксируются как привлечение иностранного капитала в форме прочих инвестиций.

Наряду с этим отчётливо видно, что иностранные инвесторы не спешат идти в те несырьевые отрасли промышленности, которые ориентируются на внутренний спрос, не обеспечивают извлечение сверхдоходов и сопряжены с высокими рисками (производственными, технологическими, сбытовыми и т.д.). Так, на долю сельского хозяйства приходится менее 0,7% ($ 2,6 млрд) суммарных накопленных иностранных инвестиций в России, на строительство — 1,1% (4,2 млрд долларов), на рыболовство — 0,03% ($ 66 млн), на систему образования — 0,01% (3 млн долларов), на здравоохранение и оказание социальных услуг — 0,1% ($ 347 млн), на оказание коммунальных и персональных услуг — 0,2% ($ 686 млн).

Те сферы экономической деятельности, которые не связаны с эксплуатацией природно-сырьевой, монополистической, административной или любой другой ренты, как показывает практика, оказываются неинтересными иностранным инвесторам. Тем не менее российские чиновники, которые рассуждают о мессианском назначении иностранного капитала, продолжают тиражировать миф о том, что зарубежные инвесторы якобы пойдут в те сферы экономики, которыми государство и частный сектор заниматься не хотят. Однако и этот миф оказался разрушен — иностранные вкладчики приходят в Россию, чтобы зарабатывать деньги, а не заниматься благотворительностью, поднимать разрушенную отечественную обрабатывающую промышленность и создавать себе конкурентов на территории России.

В целом наблюдающаяся качественная деградация и примитивизация самой структуры притекающих в Россию иностранных капиталов, с одной стороны, отражает деградацию российской экономики и разрушение научно-технического потенциала страны, а с другой стороны — усиливает структурные перекосы и дисбалансы в российской экономике, стимулирует процессы деиндустриализации хозяйства и разрушения производственной базы.


ДОЛГИ И УБЫТКИ

Итак, практически целиком и полностью хвалёные «иностранные инвестиции», за которые российские чиновники ведут борьбу уже третье десятилетие подряд, состоят из кредитов и займов. И никакого отношения к обещанному импорту современных управленческих и производственных технологий, техническому перевооружению производств, модернизации инфраструктуры и ЖКХ, развитию научно-технического потенциала и человеческого капитала, построению «экономики знаний» и реиндустриализации большинство этих «инвестиций» не имеют. Это в чистом виде долговая удавка, которая затянута на шее крупнейших российских компаний и банков, в том числе занятых в стратегически значимых секторах экономики и отвечающих за суверенитет и национальную безопасность России.

В то время как находящиеся у руля финансово-экономического блока правительства ученики Гайдара и Чубайса в лучших традициях эпохи «рыночных реформ» твердят мантры о пользе и необходимости иностранных инвестиций для российской экономики и пространно рассуждают о необходимости улучшения пресловутого «инвестиционного климата», российская экономика плотно сидит на игле внешних займов.

Неудивительно, что только за последние полтора года (с января 2012‑го по июль 2013 года) суммарный размер внешнего долга всех субъектов российской экономики (правительства, Центрального банка, финансовых и нефинансовых организаций) подскочил на $ 161,9 млрд (или на 29,9%) — с 541,9 до $ 703,8 млрд.

Причём если внешний долг органов исполнительной власти не превышает $ 56,8 млрд, то внешний долг российских компаний и банков достиг 628,3 млрд долларов (за полтора года он увеличился на $ 135,8 млрд, или на 27,6%). Однако так называемый внешний долг государственного сектора в расширенном определении (то есть с учётом компаний и банков, принадлежащих более чем на 50% государству) за последние полтора года вырос с 224,6 до $ 375 млрд.

Бездумное снятие ограничений на трансграничное перемещение капитала и радикальное ослабление валютного контроля, характерные для последнего десятилетия, приводят к утрате контроля над собственной экономикой.

Втягивая крупнейшие российские промышленные предприятия и банки (в том числе и прежде всего с государственным участием) в воронку внешних займов и подсаживая их на иностранные кредиты, одновременно навязывая российским чиновникам ультралиберальную и глубоко порочную политику «кудринизма» (недофинансирования экономики, количественного ограничения денежного предложения, привязки эмиссии рубля к притоку иностранной валюты и т.д.), представители транснационального капитала и крупнейшие международные банки получают в качестве залога акции предприятий из стратегически значимых секторов российской экономики.

Кроме того, баланс инвестиционных доходов, отражающий разницу между обслуживанием полученного из-за рубежа капитала и отдачей от инвестиций России за рубежом, не только сводится с отрицательным значением, но и стремительно разрастается.

Весьма показательно, что российские компании и банки занимают, по сути дела, свои же собственные ресурсы, предварительно изъятые и вывезенные за рубеж Минфином из экономики России якобы лишние и незаработанные «нефтедоллары». Неудивительно, что наблюдается крайне тесная корреляция между динамикой ЗВР и внешним долгом частного сектора: за период 2000–2013 годов совокупный размер ЗВР России вырос с 31 до $ 535 млрд. Тогда как внешний долг российских финансовых и нефинансовых организаций также подскочил приблизительно с 30 до $ 628,3 млрд.

По оценкам ряда видных российских экспертов (в частности, академиков Сергея Глазьева и Олега Богомолова, а также Валентина Катасонова, Михаила Делягина, Юрия Болдырева, Михаила Хазина, Андрея Кобякова, Марата Мусина, Сергея Губанова и других), на одних только пресловутых «ножницах процентов», отражающих разницу между доходностью от размещения за рубежом средств «нефтегазовой кубышки» (Резервного фонда и ФНБ) и валютных накоплений Банка России, и тех процентов по иностранным кредитам и займам, которые привлекают отечественные компании и банки, Россия ежегодно теряет порядка $ 40–50 млрд — более 10% федерального бюджета. Размещая средства под 1,5–2,5% в зарубежные ценные бумаги, правительство заставляет российские компании и банки занимать эти же средства, предварительно изъятые из российской бюджетной системы и экономики и прокрученные в финансовом секторе стратегических конкурентов России, под 7–8,5% годовых.

Центральный банк России старается не предавать широкой огласке официальные данные по разрастающимся инвестиционным убыткам российской экономики. Согласно данным платёжного баланса России, в одном только 2012 году отрицательное сальдо доходов (то есть чистый убыток) от инвестиций за границу и в Россию превысило 55,4 млрд долларов (1,65 трлн рублей, или 13,8% федерального бюджета России в 2012 году). Это — разница между теми платежами по обслуживанию иностранных кредитов и займов в виде уплаты процентов, дивидендных выплат иностранным акционерам и прочим затратам на привлекаемый капитал (для российских юридических и физических лиц они составили 98,7 млрд долларов) и теми доходами, которые были получены из-за рубежа (43,3 млрд).

Всего же за период с 2000 по 2012 год и только в рамках этого канала оттока капитала Россия потеряла свыше $ 322,6 млрд. Именно такую цену заплатила российская экономика за хроническое нежелание Банка России и Минфина заниматься созданием полноценной и самодостаточной инвестиционно-банковской системы, способной финансировать экономический рост, модернизацию и техническое перевооружение.

Более того, к этой сумме уместно прибавить накопленный чистый вывоз капитала из России со стороны частного сектора за период 2000–2012 годов, который, согласно официальным дан-ным ЦБ РФ, составил более $ 297,2 млрд. В таком случае получится, что отрицательное сальдо движения капитала из России за период 2000–2012 годов в рамках финансового счёта и платежей по обслуживанию привлечённого капитала превысит отметку $ 619,8 млрд.

Если к этой сумме инвестиционных убытков присовокупить тот капитал, который был изъят из российской экономики самим государством через операции Минфина и Центрального банка в размере $ 468,8 млрд (пополнение валютных резервов), то получится, что за период 2000–2012 годов России был нанесён ущерб в размере $ 1,08 трлн. В масштабе цен 2012 года это эквивалентно 50% ВВП России (по официальному курсу рубля) и 270% годового федерального бюджета в том же году.

Стоит сказать, что всего в силу крайне благоприятной ценовой конъюнктуры России удалось заработать свыше $ 1,41 трлн по счёту внешней торговли товарами. Из этих $ 1,41 трлн, полученных Россией в качестве профицита внешней торговли, мы фактически потеряли средства, которые могли быть использованы на цели экономического роста, на сумму $ 1,08 трлн (то есть 76,6%).

Эти $ 1,08 трлн были вывезены из России в результате снятия ограничений на трансграничное передвижение капитала, либерализации внешнеэкономического законодательства и демонтажа системы валютного регулирования и контроля. При этом государство сыграло в этом процессе ключевую роль: и с точки зрения изъятия денег из российской экономики под видом формирования валютных резервов, и с точки зрения бездумной либерализации валютного законодательства.


«ЛИШНИЕ» ДЕНЬГИ

Некоторые высокопоставленные российские чиновники умудряются найти оправдание масштабному исходу капитала в иностранные юрисдикции из российской экономики, которая как никогда остро нуждается в доступных долгосрочных инвестиционных ресурсах для финансирования проектов по новой индустриализации экономики, техническому перевооружению производств и пр. И даже пытаются доказать, что отток капитала полезен экономике. Как правило, аргументация чиновников сводится к двум тезисам.

Во-первых, из страны утекает якобы лишний и избыточный капитал, который не может быть эффективно задействован в экономике и не может найти себе применения. Соответственно, если бы он остался в России, то это спровоцировало бы раскручивание маховика инфляции и обесценения доходов и сбережений россиян, негативным образом отразившись на уровне жизни граждан, платёжеспособном спросе и перспективах производства.

Однако тезис об избыточности капитала не выдерживает никакой критики. В России уровень монетизации экономики, отражающий обеспеченность народного хозяйства денежными средствами (отношение денежной массы по агрегату М2 к ВВП), менее 43% ВВП, что в 2,5 раза ниже, чем в периферийных странах ЕС и во времена СССР (порядка 95% ВВП), в 3 раза ниже, чем в Германии, Франции, Нидерландах и других крупных экономиках Старого Света (115–135% ВВП) и в 4–6 раз ниже, чем в динамично развивающихся новых индустриальных странах и у «азиатских тигров» (от 178% ВВП в Китае до 240% ВВП В Японии). В России наблюдается не избыток денежного предложения, как это пытаются выдать в Минфине и Центральном банке, а острый и перманентный дефицит денег, который лишь подстёгивает рост ставок по кредитам и раскручивание инфляции издержек.

Во-вторых, аргументация сводится к тому, что якобы из России утекают «горячие» спекулятивные по своей природе портфельные инвестиции, которые бессмысленно и даже вредно удерживать. Поэтому не следует переживать и вводить ограничения на трансграничное передвижение капитала. Однако изучение структуры капитальных потоков наглядно демонстрирует, что из России утекают отнюдь не только и не столько «горячие» спекулятивные капиталы, сколько вполне себе производительные прямые и прочие инвестиции, которые могли быть направлены на нужды отечественной экономики и финансовой системы, однако работают на стратегических конкурентов России на мировом рынке.

Согласно официальным данным ЦБ РФ, за период 2005–2012 годов совокупный чистый вывоз капитала из России по финансовому счёту платёжного баланса со стороны компаний и банков превысил отметку в $ 243,3 млрд (график 4). Из которых на долю портфельных инвестиций пришлось лишь не более $ 29,8 млрд (12,2% суммарного чистого вывоза капитала), на долю производных финансовых инструментов — $ 9,2 млрд (3,7%), на долю прочих инвестиций — $ 162,2 млрд (66,7%), а по каналу незаконного вывоза откровенно криминальных активов и капитала (статья «чистые ошибки и пропуски» платёжного баланса на протяжении многих лет сводится с отрицательным сальдо) из России утекло свыше $ 48,4 млрд, что составляет порядка 19,8% суммарного чистого вывоза капитала из России за рассматриваемый промежуток времени. И лишь по статье прямых инвестиций по итогам последних 8 лет зафиксирован пускай и несущественный и едва отличимый от статистической погрешности, но всё же чистый приток капитала в размере $ 6,2 млрд.

Несмотря на непрекращающиеся на протяжении многих лет разговоры российских чиновников о необходимости привлечения иностранных инвесторов любой ценой и общий оптимизм по поводу скачко-образного роста притока иностранного капитала в Россию, реальная ситуация с капитальными потоками в корне отличается от красивой картинки. На самом же деле финансовые ресурсы активно вывозятся из России, капитал утекает за рубеж, причём эту утечку определяют не спекулятивные портфельные инвестиции — капитал главным образом вымывается под видом прочих инвестиций (то есть операций кредитования, а также приобретения иностранной валюты и открытия валютных счетов в России и за рубежом).

Другими словами, в том, что процесс вывоза средств из России интенсифицировался, виноват не только спекулятивный капитал. Из России утекают вполне себе производительные формы капитала, которые должны были бы быть направлены на финансирование новой индустриализации экономики, техническое перевооружение производств и развитие человеческого капитала.

Однако всё же не частный сектор вывозит львиную долю капитала из России и обескровливает отечественную экономику. Согласно официальным данным ЦБ РФ, за период 2000–2012 годов совокупный чистый вывоз капитала из России со стороны частного сектора (то есть компаний и банков) накопленным итогом составил порядка $ 297,2 млрд. Тогда как за аналогичный промежуток времени государством в лице Министерства финансов и Центрального банка России в виде накопления валютных резервов было вывезено за рубеж свыше $ 468,8 млрд, что в 1,57 раза превышает показатели частного сектора.

Именно государство обескровливает отечественную деиндустриализированную и дезинтегрированную экономику и маломощную финансовую систему, которые и без того задыхаются от нехватки доступных инвестиционных ресурсов.

Совершенно очевидно, что для финансирования проекта новой индустриализации отечественной экономики, проведения комплексного технического перевооружения производственных мощностей, внедрения современных управленческих и производственных технологий требуется радикально нарастить инвестиционную активность. Однако вместо этого мы видим маниакальную приверженность руководства финансово-экономического блока правительства деструктивной политике «кудринизма», которая обостряет дефицит денег в экономике, поддерживает её недофинансирование, равно как инфраструктуры и человеческого капитала, усиливает сырьевую зависимость экономики и бюджетной системы («сырьевое проклятие»), а также обостряет зависимость от иностранных кредитов и офшоризацию народного хозяйства.

Стоит сказать, что существенный вклад в изъятие финансовых ресурсов из российской экономики вносит теневой сектор и запрещённые законодательством России виды предпринимательской деятельности. По сути дела, незаконный вывоз капитала из России превратился во второй по значимости после государства канал по выводу средств из страны.

Эта ситуация демонстрирует двойственность позиции российских чиновников — они готовы без устали высокопарно рассуждать на всевозможных форумах и саммитах о мессианском предназначении иностранных инвестиций и при этом не делать ничего для того, чтобы перекрыть каналы незаконного вывоза капитала и дать стимул российскому производительному капиталу работать в России. Вместо того чтобы бороться за российские инвестиции и капитал на деле, российские чиновники предпочитают идти более простым и понятным для них путём — бороться за мифические иностранные инвестиции.


СТРАННЫЕ ИНОСТРАННЫЕ

Мифология иностранных инвестиций включает ещё один весьма анекдотический аспект.

Как у рядовых граждан, так и у чиновников и даже профессиональных экономистов возникает ощущение, что речь идёт о привлечении капитала, который радикальным образом (в качественном отношении и, несомненно, в лучшую сторону) отличается от отечественного капитала и обладает уникальными характеристиками, которых лишены внутренние источники. Иностранному капиталу приписываются чуть ли не метафизические свойства, а сам он наделяется чудодейственными способностями по исцелению экономики от всех бед (начиная от высокой инфляции и сырьевой зависимости и заканчивая технической отсталостью и коррупцией). Иностранные инвестиции как умышленно, так и по незнанию, наделяются поистине сакральным смыслом.

Как это ни парадоксально, в основном тот капитал, который поступает в Россию из-за рубежа под видом иностранных инвестиций, на деле вовсе не является иностранным, а является российским по источнику происхождения. Это те капиталы, которые законным и незаконным образом вывозятся российскими финансовыми и нефинансовыми организациями за пределы российской юрисдикции, там легализуются, получают иностранную прописку и затем под видом иностранных инвестиций возвращаются обратно в Россию, получая разного рода налоговые преференции и льготы.

Именно такие выводы можно сделать, проанализировав объём накопленных иностранных инвестиций в экономике России по основным странам-инвесторам. Согласно официальным данным Росстата, по состоянию на конец июня 2013 года из накопленных в России 370,6 млрд долларов иностранных инвестиций свыше 18% (66,5 млрд долларов) приходилось на Нидерланды, 17,5% (64,6 млрд) — на Кипр, 12,9% (47,9 млрд) — на Люксембург, 6,7% (24,8 млрд) — на Великобританию и находящиеся в рамках её юрисдикции офшорные гавани, 5% (18,6 млрд) — на известную своим льготным налоговым режимом Ирландию. И лишь 8,7% (32,2 млрд долларов) приходится на Китай, 5,3% (19,8 млрд) — на Германию, 4,3% (15,7 млрд) — на Францию, 3,1% (11,4 млрд) — на США и 2,8% (10,4 млрд) — на Японию.

Более детализированная разбивка структуры притекающего в Россию из-за рубежа капитала позволяет сделать вывод, что порядка 65–70% (в отдельные годы эта доля достигала 75–80%) де-юре иностранных инвестиций в Россию де-факто имеют российское происхождение и первоначально были вывезены за рубеж (чаще всего в офшоры и налоговые гавани) российскими предпринимателями. А уже затем, сменив гражданство и прописку, получив налоговые послабления и необходимую защиту от возможных претензий со стороны российских правоохранительных органов, были возвращены в Россию. Практически никакого отношения к загранице формально иностранные, а реально российские по своему происхождению, притекающие из-за рубежа инвестиции не имеют.

Пользуясь изъянами и лазейками (а зачастую даже и откровенными «дырами») в российском законодательстве, а также осуществлённой в середине 2000-х годов по указке МВФ и Всемирного банка избыточной либерализацией внешнеэкономического законодательства (произошёл фактически демонтаж системы валютного регулирования и контроля), представители российского крупного капитала вывозят колоссальные по своему объёму финансовые ресурсы за рубеж, а затем занимаются их репатриацией в Россию.

Для сравнения: в структуре накопленных прямых иностранных инвестиций на долю того же Кипра приходится без малого 35,3% всех капитальных вложений нерезидентов — 40,8 из $ 115,6 млрд. Тогда как по статье «прочие инвестиции» доля Кипра невелика (лишь 9,1%), а лидирующие позиции занимают Люксембург и Нидерланды — 18,3% и 17,5%.

Крупнейшие российские компании и банки являются российскими только формально. Центр прибыли и экономической деятельности находится в России, однако реальные акционеры и бенефициары, а с ними и центр принятия решений и управления отечественной экономикой — за её пределами. Сверхприбыли, извлекаемые за счёт хищнической эксплуатации природных и трудовых ресурсов, а также доставшегося в наследство от СССР инфраструктурного и производственного потенциала, утекают в офшорные юрисдикции и фешенебельные страны. В которых, насколько можно судить, и находятся реальные, а не формальные владельцы крупнейших российских предприятий.

Офшоризация ведёт к утрате управляемости отечественной экономикой, передаче рычагов управления вовне, к дезинтеграции, десуверенизации и деиндустриализации хозяйства.

Весьма показательно, что в структуре накопленных инвестиций из России за рубежом также лидируют разного рода офшорные юрисдикции и «налоговые гавани». Согласно оценкам всё того же Росстата и Банка России, из $ 175,6 млрд, накопленных резидентами России за рубежом по состоянию на конец июня 2013 года, порядка 33,9% приходится на Виргинские острова (британская колония и один из крупнейших в мире офшоров), 18,7% — на Кипр, 15,3% — на Нидерланды и т.д.


НЕ ТАМ ИЩЕМ

Мифологизации, во многом умышленная, выгодна тем, кто продвигает и отстаивает интересы транснационального капитала и международных финансовых спекулянтов в ущерб интересам отечественного производительного капитала и финансово-экономическому суверенитету России. Критический анализ показывает несостоятельность устоявшихся в общественном сознании легенд и мифов.

Подавляющая часть (не менее 70–75%) поступающего в Россию из-за рубежа капитала, формально и на бумаге являющегося иностранным, на деле оказывается российским по источнику своего происхождения. Львиная доля иностранного капитала (85–95%) на деле является не прямыми инвестициями, обеспечивающими трансфер технологий, а кредитами и займами, ни в коей степени не связанными с целями новой индустриализации отечественной экономики и восстановления разрушенных вертикально-интегрированных производственно-технологических цепочек создания добавленной стоимости. Более того, как в абсолютном, так и в относительном выражении иностранные инвестиции уступают российским инвестиционным ресурсам и составляют мизерную долю от суммарных капитальных вложений в основные фонды России.

Подавляющая часть иностранного капитала (порядка 70%) направляется либо на рефинансирование ранее взятых кредитов и займов, либо на осуществление финансовых спекуляций, либо, в лучшем случае, на пополнение оборотного капитала и материально-технических запасов. Лишь малая часть идёт в основной капитал.

Очередным блефом оказались и обещания чиновников, что иностранные инвестиции помогут преодолеть «сырьевое проклятие» и отраслевую диверсификацию экономики в пользу высокотехнологичных секторов высоких переделов и базовых отраслей современного технологического уклада. На практике иностранных инвесторов главным образом интересуют те отрасли промышленности и виды экономической деятельности, которые гарантируют извлечение сверхприбылей в сжатые сроки. Это лишь усиливает структурные дисбалансы в российской экономике, сырьевую зависимость промышленности и бюджета, обостряет процессы дезинтеграции и деиндустриализации хозяйства, а также стимулирует дальнейшее разрушение научно-технического и воспроизводственного потенциала экономики.

Искусственная мифологизация иностранных инвестиций и придание им чудодейственных свойств крайне опасно, так как, с одной стороны, усиливает зависимость России от транснационального капитала, коммерческие интересы которого зачастую могут не совпадать со стоящими перед государством приоритетами и целями развития. А с другой стороны — увеличивают потери России от участия в системе неэквивалентного внешнеэкономического обмена, масштабы чистых инвестиционных убытков и вымывания капитала, а также обостряют процессы офшоризации отечественной экономики, укрепляют внешнюю долговую зависимость, ведут к десуверенизации.

Тем не менее Россия обладает колоссальными внутренними резервами для наращивания инвестиционной активности с целью реализации своего производственного, научно-технического и инфраструктурного потенциала. Только за счёт ужесточения валютного законодательства и финансового надзора и пресечения незаконного вывоза капитала государство могло бы увеличить производительные инвестиции в основные фонды в российской экономике как минимум на 1,6 трлн рублей.

За счёт запуска полноценной системы долгосрочного рефинансирования коммерческих банков под залог корпоративных и государственных ценных бумаг (прежде всего, инвестиционного назначения) можно было бы усилиями одного лишь ЦБ РФ как кредитора последней инстанции обеспечить создание как минимум 3–4 трлн рублей неинфляционных долгосрочных инвестиционных ресурсов. Эти ресурсы можно было бы создать за счёт адресной и целевой эмиссии со стороны Банка России (как это делают ЦБ крупнейших экономически развитых стран), и их можно было бы направить на реализацию долгосрочных капиталоёмких инвестиционных проектов, которые априори являются малопривлекательными для частного капитала: развитие инфраструктуры (транспортной, портовой, жилищно-коммунальной, энергетической и т.д.), фундаментальной науки, НИОКР и т.д. С учётом действия банковского мультипликатора, мультипликатора госинвестиций и механизма госгарантий это позволило бы создать в российской экономике порядка 10–12 трлн рублей дополнительных долгосрочных инвестиционных ресурсов, тем самым удвоив объём капитальных вложений в основные фонды в российской экономике.

Только за счёт повышения уровня собираемости налогов с сегодняшних 73% до среднеевропейских 87% можно было бы дополнительно получить свыше 1,5 трлн рублей, которые вполне можно направить на новую индустриализацию российской экономики через так называемый бюджет развития. Вкупе с сокращением размера нецелевого использования бюджетных ресурсов, которое оценивается от 1,5 трлн рублей (официально) до 3,5 трлн рублей (по экспертным оценкам), это позволило бы практически в 1,5 раза увеличить объём внутренних капитальных вложений в основные фонды.

Благодаря усилению борьбы с незаконной предпринимательской деятельностью, декриминализации экономики и сокращению доли теневой экономики, масштабы которой оцениваются от 15% ВВП (официально) до 45–50% ВВП (по данным МВФ и Всемирного банка), можно было бы также увеличить объём инвестиций в основной капитал на 6–10 трлн рублей.

Вместо того чтобы создавать и тиражировать псевдонаучные мифы вокруг волшебных свойств иностранных инвестиций и преклоняться перед иностранным капиталом, пространно рассуждая о необходимости улучшения инвестиционного климата, российским чиновникам следовало бы реализовать комплекс мер, направленных на активизацию внутренних источников роста экономики и инвестиционной активности. Тесная, научно обоснованная и грамотная увязка денежно-кредитной и налогово-бюджетной политики вкупе с демонополизацией и деофшоризацией экономики, ограничением тарифного произвола естественных монополий и реальной борьбой с коррупцией и административными барьерами способны обеспечить форсированный рост инвестиций в основные фонды и дать мощный стимул новой индустриализации.


Псевдоинвестиции. Часть первая

 Владислав Жуковский


Вместо неоправданной ставки на привлечение сомнительного иностранного капитала следовало бы реализовать комплекс мер, направленных на активизацию внутренних источников роста экономики.

Согласно официальным оценкам Росстата, по итогам первого полугодия 2013 года совокупный размер иностранных инвестиций в российскую экономику увеличился ни много ни мало на 32,1% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года и достиг отметки $ 98,8 млрд. Да, темпы роста притока иностранного капитала заметно снизились — в I квартале прирост достигал 65,4%. Однако это позволяет руководству финансово-экономического блока заявлять о якобы имеющем место буме иностранных инвестиций. В рублёвом эквиваленте $ 98,8 млрд — это 5% ВВП России в ценах 2012 года и 25% федерального бюджета в том же году.

Особенно позитивными эти результаты выглядят на фоне стремительного затухания производственной, инвестиционной и потребительской активности — по итогам первого полугодия текущего года темпы роста производства товаров и услуг по основным видам экономической деятельности, обеспечивающим без малого три четверти ВВП России, выросли всего на 0,3%, что выглядит откровенным провалом на фоне 4,6% и 4,4% в аналогичном периоде 2012 и 2011 годов соответственно. Годовые темпы роста ВВП по итогам полугодия сжались в три раза (с 4,5% до 1,4%) по сравнению с аналогичным показателем год назад. Прирост промышленного производства на 3,2% в январе-июле 2012 года сменился нулевой стагнацией — реальный сектор экономики вошёл в депрессивно-коматозное состояние. Объём инвестиций в основной капитал после роста на 12,2% в январе-июле 2012 года показал падение на 0,7% в аналогичном периоде текущего года.

На фоне этого сильнейшего за последние четыре года спада активности ситуация с притоком иностранного капитала на первый взгляд даёт поводы для оптимизма.

Однако при ближайшем рассмотрении данного вопроса и изучения качественной структуры притекающего в Россию капитала, а также тех издержек, которые несёт российская обескровленная экономика на выплату дивидендов, процентов, ренты и прочих платежей за пользование капиталом и финансовыми ресурсами, окажется, что в сфере трансграничного движения капитала ситуация далеко не так однозначно позитивна.

Кроме того, существенный вклад в ускорение притока капитала в первые шесть месяцев 2013 года внёс статистический эффект низкой базы — годом ранее наблюдалось сокращение масштабов притока иностранных инвестиций в российскую экономику на 14,7%. В этой связи рост притока иностранных инвестиций выглядит гораздо более скромным и откровенно не тянет на «рекорды». Во многом это восстановительный рост после глубокого спада годом ранее.


ВМЕСТО ТЕХНОЛОГИЙ - КРЕДИТЫ

В структурном отношении рост иностранных инвестиций главным образом обусловлен расширением внешней задолженности отечественных компаний и банков перед иностранными кредиторами, а не реальным притоком долгосрочных капиталов и наращиванием капитальных вложений в модернизацию производства.

По итогам первого полугодия текущего года зафиксирован скачкообразный рост прямых зарубежных инвестиций — без малого на 59,1%. Что на фоне роста на 8% годом ранее выглядит весьма неплохим результатом.

Но в абсолютном выражении прямые инвестиции, за которые российские чиновники борются уже второе десятилетие подряд в надежде на инновации и модернизацию, составили всего лишь $ 12,1 млрд из $ 98,8 млрд общего объёма иностранных инвестиций.

Другими словами, на долю тех самых инвестиций, которые, по мнению руководства финансово-экономического блока правительства, должны были дать стимул техническому перевооружению производств, структурно-технологической модернизации экономики и находящейся в аварийном состоянии инфраструктуры, отраслевой диверсификации промышленности, масштабному обновлению основных фондов (официально изношенных на 50–52%, реально — на все 75–80%), а также способствовать форсированному развитию научно-технического потенциала и преодолению упадка в высокотехнологичных отраслях промышленности, приходится чуть более 12,3% совокупного притока иностранного капитала.

Да, это несколько больше, чем 10,2% годом ранее. Однако до сих пор это капля в море, что-то вроде статистической погрешности. Лишь примерно десятая часть (а на самом деле ещё меньше, как будет показано дальше) притекающего в Россию капитала имеет хоть какое-то отношение к преодолению тех вызовов, которые стоят перед страной, — преодоление «сырьевого проклятия» и снятие позорного статуса «сырьевой колонии».

Отметим как отрадный факт, что на долю блуждающего «горячего» спекулятивного капитала (портфельных инвестиций), от разрушительного воздействия которого целым рядом крупных экономически развитых и динамично развивающихся индустриальных стран активно вводятся ограничения на трансграничное движение спекулятивного капитала (Южная Корея, Таиланд, Бразилия и т.д.), пришлось не более $ 326 млн. Это откровенно незначительная величина, которая не вызывает серьёзных опасений, — менее 0,3% совокупного притока иностранного капитала. Годом ранее на долю портфельных инвестиций приходилось порядка 1,6% суммарных вложений иностранного капитала ($ 1,19 млрд). То есть приток спекулятивного капитала в первом полугодии 2013 года не только не вырос, но даже умудрился обвалиться без малого на 72,3% после роста в 4,9 раза годом ранее.

Можно сказать, что в настоящий момент влияние «горячих» капиталов в России весьма ограниченно. Вообще за исключением кризисных периодов (лето 1998 года, весна 2004-го, осень 2008-го, осень 2011-го, весна 2012‑го и т.д.) этот спекулятивный капитал не оказывает практически никакого заметного влияния на российскую экономику и валютно-финансовую систему России.

Основной же вклад в рост иностранных инвестиций в Россию был обусловлен стремительным (практически на 30,8%) усилением притока капитала по статье «прочие инвестиции». В данном случае, согласно методологии платёжного баланса Банка России, речь идёт главным образом об иностранных кредитах и займах, предоставленных российским заёмщикам. А также (в гораздо меньшей степени) о приобретении российской валюты нерезидентами и открытии рублёвых счетов в российских банках иностранными физическими и юридическими лицами.

Именно ситуация с иностранными кредитами и займами вызывает наиболее серьёзные опасения.

Российские компании и банки, не имеющие доступа к долгосрочным инвестиционным ресурсам по приемлемой ставке процента, всё сильнее влезают в долговую зависимость от иностранных кредиторов. Причём процесс этот далеко не безобиден и безболезнен.

Дело в том, что российские предприятия вынуждены привлекать иностранные кредиты в силу маломощности, слабости и неконкурентоспособности отечественной банковской системы. Отметим в этой связи, что по показателю объёма выданных банками кредитов нефинансовым организациям и промышленным предприятиям (33,2% ВВП), суммарным выданным кредитам всем субъектам экономики (54,5% ВВП) и совокупным активам банковской системы (78% ВВП) Россия в 2–3 раза уступает странам Восточной Европы и БРИКС и в 4–5 раз — крупным экономически развитым странам с глубоко и широко диверсифицированной экономикой и развитым научно-техническим потенциалом. Российская банковская система не в силах обеспечить финансирование расширенного воспроизводства производительного капитала, внедрение ресурсо- и трудосберегающих технологий, техническое перевооружение производства, а также замену трудоёмкого производства капиталоёмким, что является фундаментом любой модернизации и новой индустриализации. Наша банковская система по большому счёту не справляется с главной из своих функций по трансформации временно свободных финансовых ресурсов и сбережений в производительные инвестиции в развитие отечественной несырьевой промышленности и модернизацию инфраструктуры.

Из $ 98,8 млрд, поступивших по итогам первого полугодия 2013 года в Россию из-за рубежа в виде иностранных инвестиций, на долю пресловутых «прочих инвестиций» (то есть кредитов и займов) пришлось не менее $ 86,3 млрд — около 87,4%. Никаких заметных изменений к лучшему данного показателя в последнее время не происходит. Для сравнения: годом ранее, в январе-июне 2012-го, на долю иностранных кредитов и займов приходилось порядка 88,2% суммарного притока капитала.


ЧЕМ ДАЛЬШЕ - ТЕМ ХУЖЕ

Как правило, когда эксперты и учёные указывают российским чиновникам на то, что под видом иностранных инвестиций в Россию притекают иностранные кредиты и займы, а российские промышленные компании и банки попадают в петлю внешних займов, тратя на их обслуживание $ 30–40 млрд ежегодно, чиновники пытаются списать это на неразвитость рыночных институтов и обещают, что в скором времени ситуация изменится к лучшему.

Однако процесс качественной деградации и примитивизации структуры иностранных капитальных потоков стабильно наблюдается на протяжении последних двух десятилетий.

Согласно официальным данным Росстата и ЦБ РФ, если в 1995 году, то есть в разгар разрушительных «рыночных преобразований» и либерального погрома промышленности, на долю прямых инвестиций приходилось порядка 67,7% суммарного притока иностранного капитала, то к 2000 году эта доля сократилась до 40,4%. В 2008-м этот показатель не превышал 26%, а в 2012-м и вовсе сжался до едва заметных 12,1%.

Одновременно с этим удельный вес так называемых прочих инвестиций, под вывеской которых скрываются главным образом иностранные кредиты и займы, подскочил с 31,0% в 1995 году до 58,3% в 2000-м, 72,6% в 2008-м, 86,8% в 2012-м и до 87,4% по итогам первого полугодия 2013 года. Другими словами, за 17 лет доля кредитов и займов в структуре иностранных инвестиций в Россию подскочила в 2,8 раза, тогда как удельный вес прямых инвестиций сжался в 5,6 раза!

Хуже того, реальные масштабы кредитов и займов в структуре притекающего в Россию иностранного капитала превышают вышеуказанные оценки Росстата — в силу особенностей статистического учёта часть предоставленных иностранными банками кредитов и займов относится не к статье «прочие инвестиции», а проходит по статье «прямые инвестиции». В статистических отчётах Росстата указывается, что в структуре прямых иностранных инвестиций, осуществлённых нерезидентами, на долю кредитов и займов, предоставленных в рамках операций внутрифирменного кредитования материнскими организациями-нерезидентами принадлежащих им на территории России «дочерних» и «внучатых» компаний, в первом полугодии 2013 года пришлось порядка 56,2% суммарного притока прямых иностранных инвестиций в Россию. То есть приблизительно 6,8 из $ 12,1 млрд.

Таким образом, больше половины поступающего в Россию иностранного капитала, который Росстат по формальным признакам относит к прямым инвестициям, на деле является всё теми же кредитами и займами.

С учётом указанных долговых ресурсов, формально относимых ЦБ РФ к прямым иностранным инвестициям, но в действительности являющихся «прочими инвестициями», реальный удельный вес иностранных кредитов и займов в структуре притекающего в Россию иностранного капитала составляет не 87,4%, а все 94,3%! (А в I квартале текущего года эта доля составляла аж 97,2%!) На долю же действительно прямых инвестиций приходится лишь 4,6%.

Это означает, что, кроме кредитов и займов, в Россию теперь в принципе никакие другие капиталы не притекают в сколь-нибудь существенном объёме. А кроме того, это ещё является абсолютным рекордом — столь однобокой и ущербной структуры иностранных инвестиций не наблюдалось за все годы статистических наблюдений в пореформенной России.

Даже после этих констатаций может возникнуть иллюзорная надежда на то, что хотя на долю кредитов и займов и приходится львиная доля притекающего в Россию иностранного капитала, но всё же в конечном счёте эти кредитные ресурсы используются российскими заёмщиками с целью приобретения машин и оборудования, технического перевооружения производственных мощностей, внедрения энерго-, трудо- и ресурсосберегающих технологий, повышения общего уровня капиталово-оружённости производства и замены трудоёмкого производства капиталоёмким на базе научно-технических достижений современного и передового технологического уклада.

Эта последняя иллюзия разрушается анализом структуры направлений использования поступивших в Россию иностранных инвестиций. Так, согласно официальным данным Росстата, по итогам первого полугодия 2013 года всего по различным статьям было использовано средств, поступивших в Россию из-за рубежа в форме иностранных инвестиций, на сумму чуть более $ 92,5 млрд (с учётом неиспользованных ранее средств). Из которых $33,7 млрд (36,4%) было направлено на приобретение ценных бумаг, $ 15 млрд (16,3%) — на погашение ранее взятых кредитов и займов, $ 13,4 млрд (14,5%) — на пополнение оборотного капитала, то есть оплату сырья, материалов и комплектующих изделий.

И лишь $ 6,1 млрд (то есть менее 6,6% использованного иностранного капитала) были пущены на осуществление тех самых инвестиций в основной капитал, ради которых с формальной точки зрения и ведётся российскими чиновниками борьба за привлечение иностранного капитала.

МНИМЫЕ ВЕЛИЧИНЫ

Как уже отмечалось ранее, в составе иностранных инвестиций в российскую экономику удельный вес прямых инвестиций сокращается на протяжении последних 17–18 лет и в настоящий момент не превышает 10–12%. Более того, даже в структуре прямых инвестиций до половины инвестиций приходится на операции внутрифирменного кредитования, то есть кредиты, предоставленные иностранными компаниями и банками принадлежащим им и контролируемым ими компаниям на территории России. Однако на этом неприятные сюрпризы с прямыми инвестициями, привлечение которых правительство сделало чуть ли не главным смыслом своего существования, не заканчиваются.

Подавляющая часть поступающих в Россию инвестиций практически сразу же выводится из неё в рамках операций по погашению ранее поступивших кредитов и инвестиций, а не направляется на финансирование модернизации экономики, техническое перевооружение производств, замену и расширение производственно-сбы-то-вых мощностей. Так, по итогам первого полугодия 2013 года из поступивших в Россию $ 98,8 млрд 62,6 млрд покинули страну, то есть были погашены.

Другими словами, 63,4% средств, поступающих в Россию под видом иностранных инвестиций, по большому счёту вообще не пересекают границу России и вымываются обратно за рубеж в пользу иностранных кредиторов и акционеров. Весьма показательно, что есть целые отрасли, в рамках которых наблюдается отрицательное сальдо баланса инвестиционных потоков, то есть гасится и вывозится за рубеж инвестиций больше, чем привлекается оттуда. Так, в сферу транспорта и связи поступило $ 2 млрд, а было погашено 2,4 млрд; в гостиничный и ресторанный комплекс поступило $ 12 млн, а было погашено 59 млн; в финансовый сектор поступило $ 11,3 млрд — погашено 18,6 млрд, в рыболовство и рыбоводство поступило $ 10 млн — погашено 25 млн.

Не менее ошибочно преувеличивать вклад иностранных инвестиций в финансирование структурно-технологической модернизации российской экономики и инфраструктуры. На долю иностранных инвестиций приходится лишь малая часть капитальных затрат, осуществляемых в российской экономике: по итогам 2012 года в Россию из-за рубежа поступило свыше $ 154,5 млрд иностранных инвестиций, что эквивалентно примерно 4,7 трлн рублей.

Причём на долю прямых инвестиций пришлось лишь 18,6 млрд долларов, что составляет 560 млрд рублей. На фоне 12,5 трлн рублей инвестиций в основной капитал, осуществлённых в 2012 году российскими компаниями и банками, эта сумма выглядит весьма скромно. На долю прямых иностранных инвестиций приходится менее 5% совокупных капитальных вложений в основные фонды в российской экономике. Абсолютно очевидно, что этот мизер не оказывает существенного влияния на динамику инвестиционной активности.

Картина получается поистине сюрреалистическая. Иностранные инвестиции являются чуть ли не приоритетом №1 в политике экономического блока правительства. Однако никакой серьёзной созидательной роли они в экономике России не играют. В этой связи правительству стоило бы гораздо больше внимания уделять именно отечественному капиталу и российским инвесторам (в том числе малому и среднему бизнесу), а не мифическим иностранным инвесторам. 

Продолжение следует...


ШОС не является институтом региональной безопасности: закрытый ситуационный анализ

REGNUM-Беларусь
Угрозы и риски зимы-2013 - весны-лета 2014: закрытый ситуационный анализ

Оценки ситуации в сфере безопасности для центральноазиатского региона и прилегающих стран, основные негативные акценты происходящих процессов, возможные сценарии развития событий и необходимые рекомендации для политического руководства своих стран зафиксировали эксперты в ходе очередного ситуационного анализа, который был проведен Общественным фондом Александра Князева и Восточным бюро ИА REGNUM в Актау (Казахстан).

В закрытом экспертом совещании приняли участие Андраник Дереникьян - представитель Ассоциации приграничного сотрудничества в Республике Таджикистан; Александр Князев - эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку (Россия); Санат Кушкумбаев - главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований, Рафик Сайфулин - ныне независимый эксперт, бывший директор Института стратегических и международных исследований при президенте Республики Узбекистан; Станислав Притчин - научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Поволжья Института востоковедения РАН; Иван Ипполитов - научный сотрудник сектора Центральной Азии Российского института стратегических исследований; Фабрисси Виельмини - эксперт по Центральной Азии в Observatoire Geopolitique des drogues (Геополитический Исследовательский центр по обороту наркотиков, OGD, Париж); Олег Столповский - независимый эксперт из Республики Узбекистан; Замира Мураталиева - ученый секретарь Института стратегического анализа и прогноза при КРСУ (Киргизия).

Отчет представляет собой обобщенное отражение высказанных мнений и оценок, каждая из которых не обязательно совпадает с мнением отдельных участников ситуационного анализа.

Отчет публикуется ИА REGNUM в сокращенном (преимущественно в рекомендательной части) виде, как и предыдущие из этой серии ["Мнение экспертов: Разделение Афганистана или создание сети военных объектов в Средней Азии?"; "Новая шоковая терапия" - вступление Киргизии в Таможенный союз"; "Необходим "тройственный союз" - Россия, Казахстан, Узбекистан: закрытый ситуационный анализ"].

В силу высокой актуальности, в первую очередь участники ситуационного анализа обсудили развитие сирийской ситуации и ее вероятное влияние - при разных сценариях - на регион Кавказа, Прикаспия и Центральной Азии. Был отмечен очевидный успех российской дипломатии в выведении ситуации из созданной антисирийской коалицией западных и арабских стран, а также Турции, ситуации прямой агрессии. Тем не менее, созданная российской дипломатией ситуация не является окончательным решением сирийского вопроса. Стратегические планы противников Сирии не отменяются, меняются лишь алгоритмы их исполнения и, вероятно, формат антисирийского альянса. В этом контексте чрезвычайно важным является дальнейшее развитие наметившегося ирано-американского диалога, который может иметь два варианта реализации.

В первом случае предполагается, что с иранской стороны проявлены серьезные намерения к нормализации отношений с Западом, что может означать начало иранской "перестройки" по аналогии с советской второй половины 1980-х гг. и, в этом случае, кардинальное переформатирование всей геополитической ситуации на Ближнем и Среднем Востоке с соответствующими проекциями на регионы Кавказа, Прикаспия, Средней Азии, Казахстан и Россию. Этот сценарий развития заслуживает, в случае его реализации, отдельного исследования.

В качестве второй версии рассматривается вариант, при котором начавшийся ирано-американский диалог является просто тактическим шагом, удобным для обеих сторон в сложившейся тупиковой ситуации как вокруг Сирии, так и в отношении иранской ядерной программы. Это означает лишь откладывание кульминации ирано-сирийского кризисного узла во времени и неизбежность последующего обострения.

Второй сценарий развития ирано-американских отношений и ситуации вокруг Сирии для региона Кавказа, Средней Азии, Казахстана и России чреват выстраиванием трех, как минимум, конфликтных линий.

Во-первых, война против Сирии автоматически вовлекает Иран, при этом в качестве автономного антииранского плацдарма используется территория Азербайджана, политическое руководство которого к подобному партнерству с Западом вполне готово. Неизбежная в этом случае война на Каспии в разных формах способна вовлечь в конфликт Россию и Казахстан. В любом случае, это бы означало утверждение в акватории Каспия вооруженных сил США/НАТО с синхронной активизацией террористического исламистского и сепаратистского подполья как на российском Северном Кавказе, так и в Западном Казахстане.

Заодно активное военное присутствие США/НАТО (и, безусловно, Израиля) в Азербайджане повлекло бы активизацию российско-армянского военно-политического сотрудничества и, вполне вероятно, переход в высокую фазу конфликта, связанного с Арцахом (Нагорным Карабахом), не исключено в этом сценарии и вовлечение Грузии.

Во-вторых, вовлечение в военный конфликт Ирана означало бы сразу и объединение ближневосточного узла в единое конфликтное пространство с Афганистаном. В частности, это повлекло бы резкое повышение антиамериканской активности хазарейской шиитской общины в Афганистане, что, в сочетании с и без того обостряющимися этнополитическими противоречиями в этой стране придало бы афганскому конфликту импульс еще большего обострения, включая и усугубление фрагментации страны на воюющие между собой этнические анклавы. Одновременно следовало бы и усугубление линий разлома между шиитскими и суннитскими стратами в таких странах как Бахрейн, Саудовская Аравия, ОАЭ, Пакистан... [...].

Так называемая "проблема Афганистан-2014" в ходе экспертного совещания была рассмотрена отдельным блоком, как с точки зрения перспектив внутриафганского военно-политического процесса, так и в проекциях по отношению к сопредельным странам... [здесь и далее квадратными скобками обозначены сокращения - ИА REGNUM].

В частности, отдельный интерес участников ситуационного анализа вызвало обсуждение вероятного взаимодействия Туркменистана с талибскими группировками в случае установления их контроля над сопредельной с туркменской территорией Афганистана (провинции Фариаб, Батгиз, Герат). Эксперты в основном сошлись во мнении, что вполне вероятным является повторение тех принципов, которые практиковались руководством Туркменистана в аналогичной ситуации во второй половине 1990-х гг.

Тогда, после выхода талибов к туркмено-афганской границе интенсивно функционировало железнодорожное сообщение между Кушкой и Тургунди, на протяжении 1996-2001 гг. в ряд северо-западных районов Афганистана безвозмездно поставлялась из Туркменистана электроэнергия. Вопреки санкциям ООН в отношении "Талибана", в 2000-2001 гг. Туркменистан продолжал сохранять тесные отношения с режимом талибов, в Герате и Мазар-и-Шарифе работали туркменские консульства. На территории Туркменистана действовали два представительства "Талибана". В Ашхабаде представительство "Талибана" находилось на ул. Махтумкули, а в Чарджоу - на ул. Мира. Представительство в Чарджоу занималось военными вопросами и размещением в больницах Туркменистана получивших ранения талибов. Талибы закупали у Туркменистана бензин, авиакеросин, дизтопливо, запасные части к БМП, автомобилям КамАЗ, КрАЗ, двигатели для танков, запчасти для самолетов АН-32, АН-26, СУ-22 и МИГ-21. В августе-октябре 2001 г. Туркменистан безвозмездно отправил движению "Талибан" 100 тонн горюче-смазочных материалов, 300 тонн авиатоплива для ВВС были оплачены талибами, осуществлялись интенсивные поставки запчастей к военной технике советского производства, по просьбе руководства "Талибана" группа туркменских специалистов была направлена для проведения ремонта самолетов на авиабазе Шинданд. В интересах талибов работали афганские торговые фирмы "Саланг-Европа", "Джамиль-Афган", "Аль-Ханифи", "Сиддик Анвайс" "Меродж ЛТД" и др. [...].

Нет оснований полагать, что тактика туркменского руководства при возвращении аналогичной ситуации не может повториться.

Наибольшее беспокойство с точки зрения воздействия меняющейся афганской ситуации для безопасности Центральной Азии вызывает таджикистанско-киргизское направление. Способность КНР и РУз перевести свои границы в режим изоляции превращает территорию и без того по ряду критериев нестабильные территории Таджикистана и Киргизии в своеобразный "коридор угроз". Уже сейчас до 80 % контрабанды наркотических веществ афганского происхождения попадает на территорию Узбекистана не напрямую из Афганистана, а с территорий Таджикистана и Киргизии. Региональная разобщенность и латентная напряженность в Таджикистане (открытым всплеском которой очевидно являлись события июля 2012 г. В Хороге), неполная подконтрольность центральной власти огромных регионов - ГБАО, Каратегинской зоны, протестные настроения в Согдийской области (особенно в Исфаринском и Горно-Матчинском районах) создают фундамент для выхода ситуации на более высокий уровень нестабильности.

Фрагментация Киргизии и бессилие бишкекского правительства, высокая степень прозрачности афганско-таджикской и таджикско-киргизской границ формируют сконцентрированный поток всего разнообразия угроз в направлении юга Казахстана и далее в Россию. Участники совещания в целом согласились с высокой вероятностью фрагментации Афганистана (не обязательно де-юре, но точно де-факто), при которой роль кабульского правительства (независимо от его политического характера) резко снизится, и в Афганистане диалог необходимо будет вести не с центром, а с большим набором влиятельных лидеров отдельных регионов.

Особое беспокойство в этом плане вызывает нарастающая информационная (и не только) кампания в СМИ Афганистана, Пакистана, Индии (отдельные "вбросы" - в СМИ РТ) по поводу проекта создания "Великого Бадахшана". Проект предполагает создание государства под эгидой лидера исмаилитов принца Карима Ага-хана IV в рамках ареала расселения исмаилитских общин Афганистана (провинция Бадахшан), Таджикистана (ГБАО), Пакистана (Читрал, северный округ провинции Хайбер-Пахтунхва), КНР (Ташкурган-Таджикский автономный уезд и верховья долины Яркенда в Синьцзян-Уйгурском автономном районе). По всем признакам, в настоящее время происходит информационная подготовка, идея проекта внедряется в общественное сознание, хотя есть и настораживающие признаки практических действий. Так, на протяжении примерно последнего года все военнослужащие индийских вооруженных сил - исмаилиты по вероисповеданию - сосредотачиваются в воинских частях в приграничных районах, приближенных к обозначенному ареалу [...].

Отдельной строкой в экспертном обсуждении был рассмотрен вопрос концентрации основанных на интерпретациях суннитского ислама террористических группировок выходцев из стран постсоветского пространства в афганском Бадахшане и их связи со стационарными резидентурами британских и американских спецслужб в афганском Файзабаде и пакистанском Читрале... [...].

В связи с оценкой вероятных угроз на памирско-ферганском направлении участники ситуационного анализа дали оценку возросшей в этом регионе активности ОДКБ. Общее мнение всех участников совещания состоит в том, что институционально ОДКБ по-прежнему не способна эффективно противодействовать возникающим угрозам и представляет собой простую сумму двусторонних отношений военно-политического и военно-технического сотрудничества России с другими странами-участницами организации: российско-казахстанских, российско-киргизских, российско-таджикистанских (Белоруссия и Армения в центральноазиатском контексте могут даже не рассматриваться). Серьезной проблемой ОДКБ на среднеазиатском направлении является выход (приостановление членства) из организации Узбекистана, что делает неполноценной архитектуру региональной безопасности в целом. Другой, не менее серьезной проблемой является неустойчивость политических режимов Таджикистана и, особенно, Киргизии, наличие в этих двух республиках потенциала внутренних вооруженных конфликтов, ставящих ОДКБ в неоднозначное положение. Внутренние конфликты в странах-участницах вообще являются предметом уязвимости для ОДКБ [...]. Киргизия и Таджикистан, констатировали эксперты, это "слабые звенья" региональной безопасности по большому ряду критериев.

Не является институтом региональной безопасности и ШОС. Прошедший 9 сентября саммит ШОС в Бишкеке участники совещания оценили как незначительное событие с точки зрения обеспечения региональной безопасности и влияния организации на глобальные процессы. Выраженная в декларации саммита общая позиция по Сирии является важной, но все-таки просто констатацией российского дипломатического успеха на сирийском направлении.

Большинство обсуждавшихся на саммите ШОС вопросов, относящихся к сфере экономического сотрудничества, в том числе о создании энергетического клуба ШОС, о создании банка и фонда ШОС, свидетельствует лишь о том, что эта организация, сущностно весьма перспективная, пока будет продолжать работать на интересы КНР, обслуживая их экономическую и энергетическую экспансию в странах-участницах и в регионе в целом. Китай не планирует менять своих приоритетов, да и никак не торопится вступать в какую-либо конфронтацию с Западом. Соответственно, трудно ожидать от такой организации какого-то реально ощутимого влияния на сферу безопасности региона, находящегося в преддверии роста старых и возникновения новых угроз и рисков, связанных со сложными маневрами США в Афганистане, в регионе Прикаспия и в странах региона. В условиях глобальной трансформации мировой системы международных отношений, кризиса и недейственности большинства существующих международных организаций (в первую очередь - ООН и ОБСЕ), кризиса всей системы международного права, ШОС продолжает находиться в состоянии поиска собственной идентичности.

В ходе "шанхайского процесса" странам-участницам удавалось более полутора десятков лет формировать и во многом реализовать принципиально новый тип взаимоотношений, не обусловленных издержками политического или идеологического единства или конфликтов. В отличие от блоковой структуры, страны-участницы ШОС создали механизм взаимодействия, который предусматривает неприменение силы или угрозы силой, исключает ведение военной деятельности, нарушающей стабильность в регионе. Этот механизм - в силу эгоистической китайской позиции, в силу отсутствия решительной и четкой позиции России, теряет свои возможности. Точка положительного эквилибриума в интересах стран-участниц ШОС до сих пор не найдена, выравнивание интересов между главными игроками и важными региональными силами находится в текучем состоянии. В настоящее время в данной организации не хватает внутренней силы сцепления для динамичного движения вперед.

Тем не менее, организация сохраняет потенциал стать эффективным инструментом консолидации возможностей стран-участниц. Возможно не сегодня, но в будущем, накопив опыт многостороннего взаимодействия, ШОС сможет решать насущные проблемы региона. Для того, чтобы региональные механизмы ШОС начали работать на практике, на наш взгляд, необходимо не только вычленить и озвучить "корпоративные" интересы стран-участниц, но и обозначить четкие временные рамки определенных задач и ресурсы для их осуществления. В этом случае ШОС имеет шанс стать влиятельным субъектом и быть услышанной на мировой арене, стать одной из основ уверенной архитектуры региональной безопасности, и в том числе - в интересах самой КНР.

Пока же, по мнению большинства участников ситуационного анализа, ожидать от КНР активности в сфере обеспечения безопасности, в том числе и в формате ШОС, не приходится. Влияние электоральных компаний в Таджикистане, Азербайджане, Афганистане с точки зрения принципиально важных изменений в общей конфигурации геополитического пространства не имеет, по мнению участников ситуационного анализа, большого значения. Взаимодействие руководства стран региона и России с действующим руководством Азербайджана носит относительно ровный и сбалансированный характер, Азербайджан может оказаться эпицентром региональной нестабильности в трех случаях: активизация внутреннего протестного потенциала (включая связанный с положением этнических меньшинств - лезгины, талыши и др.), обострение ирано-азербайджанских отношений, актуализация карабахского (арцахского) конфликта с Арменией [...].

Президентские выборы в Таджикистане не повлекут обострения внутриполитической ситуации, сохранение действующего политического режима у власти сомнений не вызывает, но характер предвыборной кампании, ход и результаты самих выборов могут быть использованы внешними силами в последующем для активизации и консолидации оппозиции (заявления ОБСЕ, посольств и т.д.). На предстоящих выборах может быть проиграна репетиция "цветного" сценария, но не сам сценарий. Пока оппозиционные группы в Таджикистане, несмотря на попытку создания реформаторской коалиции и выдвижения единого кандидата, остаются разрозненными и неспособными адекватно противостоять реализуемой правящим кланом "зачистке" политического поля. В развитии наиболее способными к наращиванию потенциала представляются группы, связанные с памирской (бадахшанской) общностью, и определенной частью Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). Ресурсом развития памирского сепаратизма и оппозиционности является поддержка Ага-хана и стоящих за ним британских спецслужб, заинтересованных в превращении ГБАО в плацдарм для дестабилизации сопредельной территории КНР и препятствования китайско-пакистанскому взаимодействию. Ресурс ПИВТ (либо ее организационно переформатированной радикальной части) может стать обострение ситуации в сопредельных с Таджикистаном провинциях Афганистана. Победа Эмомали Рахмона на предстоящих выборах, таким образом, совсем не обязательно будет означать сохранения статус-кво на предусмотренный конституцией РТ период [...].

Президентские выборы в Афганистане вообще малозначительны. В условиях происходящей фрагментации страны сама предвыборная кампания является фактором дальнейшего размежевания этнополитических группировок, а также фрагментации политических элит даже внутри отдельных этнических общностей. Формальная победа любого из кандидатов не нарушит устойчиво развивающихся центробежных тенденций.

Сложившаяся в регионе ситуация оставляет чрезвычайно малое пространство для маневров по сохранению стабильности, все возможные реакции на дестабилизацию могут носить уже - в силу потери времени - в большей степени реактивный характер.

Одним из принципиально важных пунктов являются сохранение стабильности в Прикаспии, для чего важным является консервация ситуации вокруг Сирии, иранской ядерной программы, препятствование большему вовлечению Азербайджана в орбиту американо-натовских военных инфраструктурных проектов. В этом контексте важно недопущение создания точек данных инфраструктур в регионе, в частности, традиционно преподносимых в виде транспортно-логистических и т.п. пунктов, например в Актау [...].

Это же относится и к другой части региона - к памиро-тяньшанскому направлению, где во многих географических пунктах уже на практике реализуется создание военной инфраструктуры США, Великобритании. Наиболее уязвимым участком региона в этом плане является Киргизия, где дисфункциональность государственных институтов дает западным государственным и неправительственным структурам полную свободу действий [...].

В контексте угроз с афганского направления (в условиях отсутствия возможностей критического влияния на внутриафганскую ситуацию) наилучшим методом противодействия в сложившейся ситуации является восстановление в обновленном виде системы изоляции от афганского конфликта, аналогично действовавшей в 1990-х гг. При этом принципиально важными являются несколько моментов, в частности:

- сохранение и развитие максимально тесного взаимодействия ОДКБ (прежде всего - России и Казахстана) с Узбекистаном;

- разработка мер по мониторингу транзитных (в плане угроз и рисков) возможностей территории Туркменистана по каспийской и туркмено-казахстанской границам;

- изучение вопроса совместного контроля таджикско-афганской границы и, в качестве "кольца" второго уровня - киргизско-таджикской границы силами ОДКБ [...].

В условиях угрозы обострения ситуации в Афганистане, которая (исходя из опыта конца 1990-х) может содержать элементы "этнических чисток" в определенных пунктах в странах региона необходимо создание центров поддержки беженцев, в функции которых должно входить прогнозирования потоков беженцев, создание условий для первичного размещения их на территории стран Центральной Азии, оказание медицинской, юридической и иного гуманитарного сопровождения.

В рамках, прежде всего, ОДКБ, в меньшей степени - ШОС, необходимо/возможно создание Центра превентивной дипломатии с постоянно действующим центральным аппаратом и сетью мобильных и стационарных мониторинговых групп в потенциально кризисных зонах региона Центральной Азии, чтобы отслеживать ситуацию и быть готовым к различным кризисным ситуациям в регионе. В идеале необходима трансформация ряда фундаментальных принципов организации (ОДКБ), позволившая бы организации от функций реагирования перейти к принципам упреждения [...].


Строительство участка «Южного потока» стартовало в Болгарии

ИТАР-ТАСС

В столице Болгарии, Софии, в четверг прошла торжественная церемония начала строительства болгарского участка газопровода «Южный поток». Реализация проекта началась со сварки первого стыка будущей газокомпрессорной станции близ села Расово (Монтанская область) на северо-западе Болгарии, передает ИТАР-ТАСС.

В июле министр экономики и энергетики Болгарии Драгомир Стойнев назвал проект газопровода «Южный поток» стратегически важным для Болгарии в экономическом и социальном плане и призвал ускорить его реализацию. Перед этим Алексей Миллер сообщил, что строительство подводной части газопровода «Южный поток» начнется во втором квартале 2014 года.

Ранее уточнялось, что На территории Болгарии будет построен участок газопровода длиной 540 километров и три компрессорные станции – Варна, Лозен и Расово. Ориентировочная стоимость «Южного потока» – 16 млрд евро, 10 млрд из которых приходится на морской участок, а 6 млрд евро – на сухопутный. Общая проектная мощность «Южного потока» составляет 63 млрд кубометров из четырех веток.

В целях диверсификации маршрутов экспортных поставок природного газа Газпром планирует строительство газопровода через акваторию Черного моря в страны Южной и Центральной Европы.

Для реализации сухопутной части проекта с Болгарией, Сербией, Венгрией, Грецией, Словенией, Хорватией и Австрией уже подписаны межправительственные соглашения. Проектная производительность морского участка газопровода составит 63 млрд кубических метров в год.

Участниками проекта «Южный поток» являются российский Газпром - 50%, итальянская ENI - 20%, немецкая Wintershall Holding и французская EDF - по 15%.

Экономика США: между небом и землёй

Андрей Максон


Если в разгар кризиса (точнее его второй волны 2008 года) аналитики-алармисты больше обращали внимание на экономическую статистику (данные по ВВП и безработице), то сегодня больше внимания уделяется государственному долгу США и росту денежной массы. Именно данные по долговым бумагам правительства США (или суверенному долгу, его нельзя путать с внешним) теперь волнуют воображение, в то время, как иная статистика США вполне успокаивает. Именно поэтому я и прекратил на некоторое время мониторинг экономики США - она не вызывает особых эмоций. Это не значит, что проблемы исчезли, они остались. Но их влияние минимизировано, проблемы (это прежде всего накопленные долги) находятся в замороженном состоянии. Как я отметил в предыдущей части, понижение ставки рефинансирования ФРС до нуля снизило долговую нагрузку на экономику и она удерживается на плаву не смотря на размеры этих долгов. Но именно долговая нагрузка является основным фактором, сдерживающим дальнейший рост экономики Запада. Проверим их современное состояние:




Накопленные долги в США по секторам экономики

Со времени моего последнего обзора 4-летней давности не многое изменилось. Ипотека (mortgages - синий цвет на графике) как и прежде является основным видом долгов и за 4 года снизилась на 2 триллиона - с 15 до 13 трлн долларов. При этом корпоративные долги выросли на те же 2 трлн и достигли паритета с ипотекой - те же 13 трлн. В этих условиях ставка центрального банка является основным рычагом по управлению текущим кризисом. Пока этот "стоп-кран" экономики установлен в нулевое положение, экономика может развиваться в пределах допустимого другими факторами кризиса - падения потребительского спроса из-за перепроизводства, из-за "противоречия прибыли" и из-за автоматизации производства и снижения числа занятых. Все эти факторы имеют разные веса в "уравнении кризиса", где первым членом стоит кредитный ввод денег в оборот и накопленный из-за этого долг. Ставка по кредиту служит умножающим коэффициентом по накопленному долгу и этот фактор обнуляется в "уравнении кризиса" при нулевой ставке. Положительный тренд экономики в такой ситуации показывает, что другие весовые коэффициенты пока не достигли своих критических значений.

Этот последний момент часто вызывает споры, некоторые аналитики и экономисты либо не замечают проблем вообще, либо преувеличивают те, что стоят в самом конце по значимости. Так, недавний спор в Живом журнале с одним из представителей левого политического сообщества показал, что преувеличивается значение, к примеру, падения числа занятых в производстве из-за роста производительности труда. Сокращение числа занятых в производстве имеет место быть и, естественно, этот процесс влиял бы на спрос, если бы он пополнял число безработных. Однако, вместе с ростом производительности труда в промышленности имеет место так же процесс развития новых видов производств - электроники, бытовой и промышленной химии, транспорта и пр... Развивается торговля, транспорт и сфера услуг - от тренажёрных залов до секса по телефону. Огромные инвестиции идут в науку, там тоже сейчас занята масса людей. То есть, процесс высвобождения рабочих рук в промышленности из-за роста производительности компенсируется расширением самой сферы производства, ростом затрат на науку и сферой услуг и торговли. Результат противоборства этих двух процессов можно отследить на уровне безработицы. Поэтому стоит теперь остановиться на данных официальной статистики по экономике США - по безработице, ВВП, индексу производства, то есть тех параметров, которые и определяют понятие кризиса.

Данные по росту ВВП и безработице имеют официальную и неофициальную альтернативную статистику. Приведу оба варианта:




Уровень безработицы




Рост ВВП


Здесь красным показаны официальные данные, синим - неофициальная статистика, ведущаяся экономистом Джоном Вильямсом (John Williams). Этим данным можно верить или не верить, но другие просто не известны. Я склонен считать, что реальные находятся где-то между этими двумя видами статистики, просто потому, что официальные источники склонны преуменьшать проблемы, а их противники - преувеличивать. Исходя из этих предположений рост ВВП сейчас просто нулевой! Замечательный результат, очень сбалансированный... Поскольку Джон Вильямс свои данные по ВВП корректирует с учётом данных по инфляции, то я полагаю, что именно там и кроется его системная ошибка - он преувеличивает инфляцию на 2%. Это немного, на уровне погрешности самих данных. Но итог - нулевой рост ВВП, экономика США зависла между небом и землёй. Та же статистика по данным ФРС и для более широкого периода времени выглядит так:




Данные ФРС по безработице и росту ВВП


Периоды рецессии на этом графике выражены более отчётливо. И хотя график отражает падение числа безработных, альтернативная статистика говорит, что не всё так радужно. Колеблющийся возле нуля рост ВВП скорее подтверждает альтернативную статистику по безработице, которая довольно велика. Тут я опять склонен считать, что её реальные значения находятся между официальными и альтернативными данными, то есть около 13-15%. Посмотрим теперь на индекс производства:




Индекс производства США и ставка рефинансирования ФРС


Серые вертикальные полосы на графике отражают периоды рецессии и падения производства в эти периоды согласованы с ними по времени. На графике отражены также и ставки ФРС (синий цвет). Очень хорошо видно влияние этих ставок на экономику - снижение ставок возвращает экономике положительный рост. А перед каждым периодом рецессии имеется период повышения кредитных ставок. Перед последней волной кризиса в 2008 году ставка ФРС выросла с 1% до 5%, перед рецессией 2000 года - с 5% до 7%. Такое впечатление, что банкиры притормаживали экономику своими ставками пока не добивались депрессии. После ликвидации части долгов и перекачки части физических активов в собственность владельцев банков, ставки снижались и возвращался экономический рост. Каким бы он был, если бы ставки были нулевыми? Трудно представить. В начале девяностых после резкого снижения ставки с 10% до 2,5% экономика США показывала великолепную динамику. Настолько быструю, что банкиры резко подняли ставки до 6%. По графику видно также, что после каждой рецессии для перезапуска экономики нужно было всё большее снижение ставки ФРС. Последние данные показывают, что резервы стимулирования экономики снижением ставки исчерпаны. Если, конечно, не предполагать возможность отрицательных ставок. Но пока хватает и нулевых - имеется положительный рост производства, он уже достиг "докризисного" уровня 2008 года. Докризисным этот уровень можно считать условно, поскольку я объединяю кризисную волну 2008 года с "рецессией" 2000 года. И вот почему:




Основные биржевые индексы США


Рецессии 2000 и 2008 года совпали с резким падением биржи. Физические активы потеряли до 30-50% своей стоимости - наилучшие условия для их скупки. При ликвидации долгов компаний в пользу финансовой олигархии ещё и этот эффект имеет значение. Банкирам гораздо выгоднее ликвидировать долги при падении стоимости активов. К тому же залогом по кредитам часто служат акции компаний и падение их стоимости может послужить предлогом для "маржин-колл" - требования передать в залог банку дополнительные средства (сall англ. — звонок, margin — маржа, залог, т.е. термин "маржин колл" буквально означает звонок по поводу проблем с залогом). 2000-й год поставил некий предел росту стоимости физических активов. Нынешние уровни индексов S&P500 и NASDAQ лишь слегка превысили уровни 2000 года и это показывает, что следующая, третья волна, не далеко. Но ей должен предшествовать период повышенной ставки ФРС. Это будет главным признаком того, что банкиры запускают следующий цикл по перекачке активов, то есть, новый виток кризиса. Предсказать этот момент, как я уже ранее пытался, довольно сложно, поскольку он субъективный - определяется решением финансовой олигархии, которая учитывает и другие параметры экономики. Прежде всего государственный долг. Но очередь до его обсуждения видимо дойдёт уже в следующий раз.


В Литве заявили о якобы готовящихся Россией информационных атаках

 Delfi

Департамент госбезопасности Литвы (ДГБ) предупредил руководство республики о якобы готовящихся российскими спецслужбами информационных атаках против президента страны Дали Грибаускайте и других высокопоставленных политиков.

О якобы предстоящих атаках ДГБ сообщил членам парламентских Комитетов нацбезопасности и обороны и иностранных дел, отметив, что такие действия российских спецслужб вызваны недовольством Москвы внешней политикой Литвы, ее председательством в Совете Евросоюза и осуществлением программы Восточного партнерства, пишет Delfi.

При этом в департаменте заявили, что меры против Литвы инициированы и координируются администрацией президента России. В частности, уверяют в ДГБ, департамент анализа общественных процессов управления администрации президента России по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами в ближайшее время планирует распространить информацию, дискредитирующую президента Литвы, «открыв» в российских архивах новые данные ее биографии.

Кроме того, считают в Латвии, российские спецслужбы получили задание найти в архивах информацию, которая компрометирует других литовских политиков и бывших служащих Советского Союза, занимающих в настоящее время высокие посты.

По заверениям литовских спецслужб, используемыми Россией методами при проведении атак будут дезинформация и компрометирование посредством обнародования сфальсифицированных документов, якобы обнаруженных в Государственном архиве России, а также показаний «обнаруженных» новых свидетелей.

При этом, как заявили в ДГБ, к обнародованию информации могут быть привлечены некоторые представители литовских партий, СМИ и политологи, которые, по данным департамента, имеют связи с управлением администрации президента России. Так в ДГБ настаивают, что в прошлом году в управлении администрации президента РФ побывали представители Избирательной акции поляков Литвы и Союза русских Литвы, однако конкретные фамилии в департаменте госбезопасности республики назвать отказались. 

Ноам Хомский: США лицемерят, у них есть сила, и с её помощью они управляют миром (видео)

Временное прекращение работы правительства США влияет в том числе и на внешнюю политику страны: в прошлую субботу Барак Обама отменил тур по четырём странам Азии. Госсекретарь Джон Керри предупредил, что если ситуация не изменится, то США будут не в силах достичь поставленных целей за рубежом. Один из самых выдающихся политических аналитиков и лингвистов Америки Ноам Хомский поделился с корреспондентом RT Аниссой Науэй своим мнением о недостатках внешней политики США.
Профессор Хомский пригласил RT побеседовать с ним в его рабочем кабинете в Бостоне и обсудить некоторые насущные вопросы мировой политики. Мы начали с Ирана и новой линии США в этом вопросе. Хомский настроен пессимистично. Он вспомнил о том, что в декабре прошлого года в Финляндии должна была состояться международная конференция, на которой предстояло обсудить многолетние попытки создания на Ближнем Востоке зоны, свободной от любого оружия массового уничтожения. Но мероприятие так и не состоялось. Сначала от участия отказался Израиль. Затем Иран заявил, что готов участвовать безо всяких оговорок. И президент США Барак Обама сразу же отменил эту конференцию. По тем же причинам, что официально привёл и Израиль: конференция не может состояться до тех пор, пока в регионе не будет достигнуто мирное урегулирование. Но достичь его невозможно, пока США и Израиль не перестанут препятствовать международному консенсусу по израильско-палестинскому соглашению, что они делают уже 35 лет.
Конференция не состоялась. В американских СМИ об этом не было сказано буквально ни слова. Об этом можно прочитать в документах, связанных с контролем вооружений, в документах по международным делам, а также в статьях самого Хомского – то есть в малоизвестных и малодоступных источниках.
Что касается Сирии, профессор Хомский считает, что уничтожение её запасов химического оружия – неплохое начало, но этого недостаточно, потому что упускаются хорошие возможности. По мнению авторитетного аналитика, химическое оружие находится в Сирии не просто ради развлечения. Дамаск держал его в качестве меры противодействия израильскому ядерному оружию. Израиль является единственной страной в регионе, обладающей, возможно, ядерным оружием. Так что эта проблема несколько шире и отсылает нас к вопросу создания на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового поражения. США препятствуют реализации этой идеи. Хомский считает разоружение Сирии хорошей, но лишь частичной мерой.
Речь в интервью шла и о бывшем агенте ЦРУ, разоблачителе Эдварде Сноудене. Хомский не верит, что этот человек представляет собой угрозу национальной безопасности США. По мнению профессора, здесь речь идёт о правительстве, которое видит угрозу своей безопасности в собственном народе. А подлинные проблемы, как, например, безопасность населения от нападения внешнего противника, их беспокоят очень мало.
Между тем, есть и прямая угроза Соединённым Штатам. Таковой профессор Хомский считает беспилотную авиацию. Он говорит, что кампания по применению беспилотников является, несомненно, крупнейшей террористической кампанией в мире. Хотя официально её так никогда не называют. Согласно наиболее влиятельным и авторитетным источникам, атаки беспилотников создают почву для терроризма.


Источник: rt.com
Подробнее: